ГЛАВА 5.
Солнечный луч подкрался незаметно, лишь когда он жёлтым раскалённым жалом начал припекать , пробиваясь сквозь закрытые веки, заплясав пеленой ярко красного пламени, я не выдержал и вскочил с кровати. Несколько секунд потребовалось на констатацию того непреложного факта, что я по-прежнему нахожусь в той самой деревушке на краю великой астраханской степи, на берегу Волги, и что самое печальное: в далеком, далёком будущем. Будущее выглядело вполне нормально и нагло прикидывалось самым обыкновенным настоящим. По крайней мере, похмелье было точь в точь, как и в моём родном прошлом. Застолье удалось на славу, до того на славу, что процесс размещения моего бренного тела на ночлег, прошел без моего участия. Крысолова нигде не было видно, и я смутно припомнил, что он вчера со старостой договаривались обсудить некие торговые дела сегодня поутру. Одевшись и умывшись, я с радостью обнаружил под навесом около дома добротный стол с горшками и тарелками. В глиняном, изящном горшочке, украшенном затейливым узором, оказался прозрачный холодный квас, пришедшийся очень кстати. На большой плоской тарелке лежали крупные куски отварной рыбы нескольких видов, в другой тарелке несколько варёных картофелин. Также нашлась парочка пупырчатых желтобоких огурцов, ломоть черного хлеба и несколько больших круглых пряников, размером с небольшое чайное блюдце.
К тому моменту, когда появилась хозяйка дома, я как раз доедал последний пряник. Поблагодарив хозяйку, и узнав, что зовут её редким и удивительным именем Галя, я поинтересовался:
- Кто же, Галя, делает такие вкусные пряники?
Хозяйка, статная девица, лет двадцати пяти от роду, с русой косой, казачьей осанкой , прирожденной красавицы, чуть раскосыми фантастическими зелеными глазами и ямочками на щеках, улыбнулась загадочной улыбкой и ответила:
- Так мы всё сами и печём. И муку сами тоже делаем и тесто ставим.
- Где же пшеницу для муки берёте? Она в Астрахани, отродясь, не росла. И полей засаженных вокруг села я не видел.
- Так то же не из пшеницы мука делается. Это из рогульника, чертова ореха после молотьбы дроблениха получается. Ну, у вас в городе его водяным орехом или чилимом кличут. Водяной орех очень вкусный и питательный, его едят и сырым, и отваренным в солёном растворе - тузлуке. А дети помладше любят запекать в золе – вот радости !
- Не знал, что из чилима пряники получаются, да ещё такие вкусные!
- Это ещё что! В других сёлах из рогульника, ну по вашему, по городски - чилима варят похлёбку, или едят в сырую: с солью с перцем. Мы же, для пряников, размалываем его в муку на нашей мельнице, что на берегу. Если же просто положить орех на ночь в воду, то утром его легко размять руками в тесто. Хлеб по вкусу очень будет похож на пшеничный или ржаной. Для пряника ещё нужен сахар камышовый или из рогоза речного. Если же набрать семян желтой кувшинки, то после обжарки они вкус имеют как кофе. Шоколадные будут пряники. Это мой секрет – никто в округе шоколадных пряников делать не умеет, а я могу.
- Откуда вы столько ореха берёте, и на пряники и на хлеб хватает?
- Мы сами его выращиваем и разводим, строго по науке, – тут она хитро посмотрела на меня и загадочно добавила, - По весне приезжай, посмотришь, как орех сажают в воде. Семена надо сажать ногами, пальцами вдавливая в дно, на глубине до метра. У нас это делают девушки и женщины, а молодые парни очень любят подсматривать за раздетыми девушками. Вот, охальники!
Тут уж рассмеялся, я, поняв, для чего меня староста определил на постой к молодой красавице: лишний работник в селе не помешает. Вдруг Галя приглянется, я и останусь. И работник и солдат, по нынешним временам большая удача.
Смешливая хозяйка исчезла на несколько минут, потом появилась с деревянным противнем заполненным круглыми хлебами. Поставив ношу на стол, она ловко отрезала несколько ломтей и протянула мне:
- Попробуй, угадай, из чего этот хлеб испечен?
На пробу хлеб оказался почти как тот, что я ел за завтраком, но с неуловимым пряным привкусом, который я так и не смог угадать.
- Эх, вы, городские жители, совсем от природы-матушки отвыкли, даров её не знаете и не принимаете. Это из белой кувшинки хлеб. Для приготовления муки корень кувшинки используем, он длинный по нескольку метров бывает, сначала, его разрезать надо на тонкие узкие полоски – иначе не высушишь. Перед сушкой ещё раз порезать надо на кусочки по сантиметру – толочь будет легче. Кусочки высушивают на солнце или в печи, если пасмурно, а затем толкут на камнях или ступе, если мельницы нет, как в других сёлах. Но мука из корневища кувшинки получается горькая, поэтому её надо залить холодной водой на несколько часов, затем воду слить и налить свежую. И так несколько раз. Когда мука отстоится, воду сливают, а муку рассыпают тонким слоем на ткани и просушивают. Только лучше добавить муки корневища лотоса, а зерна отварить в сладком сиропе и заместо изюму добавлять, они весь жир в тесто отдают и вкусно и сытно, не хуже мяса.
- Всё, то ты знаешь! А чего тогда ты не замужем?
Галя замолчала, на лице резко и остро выступили скулы, улыбка исчезла, и я почувствовал, как дрогнул её голос:
- Была я замужем. Только не долго был мой медовый век, всего четыре месяца после свадьбы вместе прожили, а потом судьба забрала моего суженного. Война, она не выбирает, кого забрать, а кому пожить ещё. Так и осталась я молодой вдовой. Староста, будь он неладен, всё женихов мне ищет, почитай пять лет уже прошло, как одна - всё хозяйство на мне, родители до свадьбы не дожили, мор их сгубил раньше. Одно время, Крысолова мне сватал в женихи, да только тот всё о деле думает – прогрессор, как никак, не до женитьбы ему. Сегодня здесь - завтра за тысячу километров может оказаться, человек-легенда, он о судьбах целых народов думать должен. Хотя, позвал бы он меня, я бы может и подумала, - едко уколола гордая селянка.
- Извини, не хотел обидеть, по глупости вырвалось.
- Ладно, чего уж там.
Девушка смахнула невидимую слезинку и по-доброму печально улыбнулась:
- Если будешь в наших краях, заглядывай на денёк, я тебе пряников с тростниковым мёдом напеку, пальчики оближешь. Ни у кого больше, таких не найдёшь.
- Не знаю, попаду ли я в ваши края ещё когда-нибудь, у меня планы в Москву податься.
- Обязательно попадёшь, я это чувствую. У тебя на лбу написано крупными буквами, что быть тебе прогрессором – а раз так, то в наших краях ты обязательно окажешься. Тем более с таким именем знатным – у тебя одна дорога. Точнее дорог у тебя будет тысячи, а вот путь – один.
Внезапно Галя подскочила ко мне, чмокнула щёчку и исчезла в доме. В этот момент отворилась калитка, и во двор вступил, тяжело ступая под тяжестью рюкзаков и автоматов, Крысолов. Следом за ним, семенящей походкой шустро проскочил во двор староста.
- Отдохнул – пора в путь. Время – не ждёт!
Староста выжидательно посмотрел на меня, и это не укрылось от наблюдательного Крысолова:
- Ах ты, старый хрыч, теперь моего молодого друга хочешь к себе в село заманить. Наверное, оженить мечтаешь, повязать семьёй по рукам и ногам, превратить в земляного червя оседлого. Со мной не вышло, другую цель нашел.
- Да я, что – я ничего, - смутился председатель сельсовета, как образно назвал его я.
Тут на крыльце появилась молодая хозяйка, и звонко расхохоталась, увидев опешившего Крысолова:
- Сам, то каков, праведник нашелся. Сказывай, что грешным делом подумал? Итак, ясно, как белый день. Только догадки твои глупые, что в бесстыжих глазах читаются - я у соседки ночь ночевала. А старый пень – мне не указ, за кого замуж выходить, казачка я, али кто? – и сурово глянула на старикашку, готового провалиться сквозь землю.
Протянув мне руку на прощание, она посмотрела мне в глаза долгим пристальным взглядом, и сказала чуть слышно: «Я буду ждать». Потом развернулась и ушла уже окончательно.
Втроём мы вышли со двора, провожающих не было. В селе не принято в летний день от работы отлынивать.
Пока мы шли по единственной улице села, дедок, пристроившись, шагал рядом и красочно расписывал мне выгоды проживания в таком прекрасном селе:
- Олех, ты только подумай, у нас река рядом – круглый год рыба не переводится. Коз, баранов мы сами не держим, но мясо завсегда есть, у степняков меняем, почитай каждый месяц, но раз обязательно заезжают. Хлеб сам видишь, свой речной, рожь не генная, настоящая, растим мал-помалу. Мельница на реке стоит – это не хухры-мухры, и в крупном селе не всегда сыскать. А ещё у нас электростанция наплавная своя есть, так что радио можно слушать, музыку, там диски, лампочку вечером включишь – прямо как в городе.
Электростанция меня заинтересовала. Слишком уж инородной казалась она в окружающем нас, средневековом пейзаже.
- Как же ваша электростанция зимой работает, ведь лёд на реке, всё замёрзнет. А зимой, я думаю, как раз самая скука бывает, когда работы нет, вот музыка и пригодилась бы.
- С молодой женой скучно не бывает, - резонно заметил въедливый старик, - тем паче, електричество у нас круглый год, окромя паводка весной, тогда – да, проблема, плавучий мусор и ветки забивают турбину, чисть – не чисть , не поможет, поэтому приходится подымать её из воды. Зимой попроще будя. Акурат перед плотиной делаем запруду на дне под водой до половины глубины. Около дна вода завсегда теплая, даже в самый лютый мороз. Кода течение ударяется в запруду, то теплая вода идет вверх к поверхности и образует полынью в самый раз для плотины. И полынья не замерзает всю зиму.
- Запруду тоже сделать надобно, труд то не простой.
- Чего уж проще, мил человек. Берем десяток брёвен, привязываем с одного конца грузы потяжелее и бросаем в нужное место. Бревно встает одним концом вверх в воде поперек течения, а другим на дне грузом удерживается. Тут только длину бревен правильно расчитать надо уметь, оно не строго вверх стоять будет, а под наклоном из-за течения.
- Ну ты дед, даешь, до такого додуматься, это какие мозги нужно иметь! Это покруче муки из кувшинок и сахара из камыша будет.
- Не скажи, из растений взять то, что съедобно, на расплод орех пустить или как хлеб в лесу без печи испечь – это тоже наука великая. В гармонии с природой жить, её душу понимать надо. Хотя что ты у меня спрашиваешь, твой друг Крысолов прогрессор хороший, хотя всё больше в технике разбирается или в оружии. По природе и растениям у нас другой специалист был, тоже прогрессор из самой Астрахани приходил, рассаду, семена приносил. Иваном звали, молодой совсем парнишка был, но специалист по природе величайший и агроном от Бога, только хлипкий уж больно, как он такие расстояния пешком ходил, мне до сих пор не понятно. Убили его с напарником супостаты, в засаду попал китайскую. Был бы вместе с Крысоловом, ни за что не попал бы, он счастливчик, как заговоренный, ни одна пуля его не берёт, хотя ранений столько, что он сам со счета сбился. Ты к нему просись напарником – не пожалеешь.
- Да, что вы в самом деле – сговорились, что ли? Не собираюсь я в прогрессоры идти, пусть они даже самые распрекрасные люди.
- Это тебе только так кажется, что ты ещё не решил. На самом деле ты свой путь уже выбрал, когда вступил в бой в нашем селе. Крысолов мне рассказал, что тебя отослал, да только ты вернулся с лопатой против автомата пошёл, не испугался. Значит, есть в тебе стержень, есть свет. Значит, быть тебе прогрессором. Хотя, если не получится, то возвращайся к нам. Мы всегда примем, мне пора уже на покой, а село под руку надёжную, оставить некому. С таким хозяином, как ты, село втрое вырастет за пару лет. Все окрестные крестьяне к тебе проситься будут. Опять, же Гальке ты понравился – это я тебе точно скажу. К ней знаешь сколько женихов из соседних сел сватались, а она ни в какую. А на тебя смотрит добро. И ведь не удержишь, тоже уйдёт в прогрессоры, других учить как орех растить и сахар делать из камыша, у неё тоже талант на это дело. Вот незадача. Может передумаешь, останешься.
Из задумчивости , навеянной разговорчивым стариком, меня вывел вид стены леса, выросший сразу за последним забором деревни. Пришла пора прощаться с гостеприимными хозяевами, наш путь продолжается.
